Доктор Гурам Кветенадзе о первой в Москве больнице, где работают равные консультанты

В электронном журнале о благотворительности "Филантроп" вышло интервью c Гурамом Кветенадзе — первым врачом в Москве, который рискнул и открыл двери равным консультантам.

"Эмпатия, эмоции, человечность: как равные консультанты помогают врачам и пациентам"

Утро каждого четверга у пациенток отделения клинической маммологии и реконструктивно-пластической хирургии молочной железы в МКНЦ им. Логинова теперь особенное. В конце мая этого года здесь начал работу первый в Москве кабинет равного консультирования, и уже к 11 утра в холле, в ожидании прихода волонтеров собираются женщины. Все пациентки перенесли радикальные операции на молочные железы, у кого-то операция была всего пару дней назад, но физическую боль, говорят они, легче терпеть, чем душевную, а с ней эти женщины живут с того самого мгновения, когда им был поставлен диагноз — рак молочной железы.

Иногда сюда, к началу занятий, заходит заведующий отделением Гурам Кветенадзе — если он уже закончил утреннюю операцию и есть хотя бы несколько минут в его каком-то нечеловеческом по напряжению графике. У Гурам Гуджаевича спокойная и даже замедленная пластика, по которой можно определить уверенных и сосредоточенных на чем-то важном людей, внимательный, сканирующий взгляд. Он напоминает сталкера, и после разговора с ним первое впечатление только усиливается. Как и сталкер, хирург-онколог привык действовать в зоне повышенной опасности и той личной ответственности, которую невозможно переложить на другого. В эту зону «других» пускают неохотно: из опасения, что они не знают запретной территории, что могут навредить — даже с самыми благими намерениями. Доктор Кветенадзе рискнул и первым в Москве открыл двери равным консультантам.

В интервью «Филантропу» Гурам Кветенадзе рассказал, почему он принял это решение и что может дать пациентам равное консультирование.

1. Равное консультирование – абсолютно новое направление в онкологии

«Само движение равного консультирования в онкологии — абсолютно новое, у нас в стране прецедентов не было. Консультантами становятся вчерашние пациенты, обычные люди с заболеванием в анамнезе. Они не профессионалы. И это главный вопрос: насколько правильным будет их подход к такому же пациенту, который только недавно узнал о своем диагнозе? Есть много медицинских трудов, психологических в том числе, описывающих реакции человека, узнавшего, что у него рак. Его мир переворачивается. Первые сутки, неделя, две недели…  Меняется сознание, он проходит различные эмоциональные этапы. И одно дело, когда на этом поле работают онкологи и психологи, понимающие эти состояния, умеющие точно и правильно на них реагировать, подбирая слова и интонации, давая информацию определенными, выверенными дозами, и совсем другое — обычные люди. В онкологии есть такой психологический термин — «сломанный пациент». Вот как только человек узнал о своем диагнозе — все, он уже сломан. И как же сломанный будет помогать сломанному? Что из этого получится? Поэтому да, опасения были. Но главным все-таки был интерес! Можем ли мы помочь нашим пациентам благодаря такой синергии — врач и равный консультант?». 

«Все началось зимой этого года с приглашения на семинар, где программа «Женское здоровье» представила проект «Равная — равной». Приехали онкологи и психологи из разных регионов — любопытные и неравнодушные люди. Каждый имел возможность высказать свое мнение, и, конечно, опасения. Разговор был откровенным, в обсуждениях и спорах нам удалось найти точки соприкосновения с движением равных консультантов. Стало понятно, что эта идея имеет право на воплощение и новый опыт может очень здорово помочь.

Пример. Когда пациент заходит в кабинет к врачу, то все вопросы, которые у него были — а их было множество!  — он забывает.

Я и мои коллеги подробно рассказываем и объясняем то, что должны объяснить пациенту на данном этапе, и в заключении всегда контрольный вопрос: «Что вы хотите спросить?». Девяносто девять процентов растерянно отвечают, что забыли. И это понятно. Они нервничают, они боятся доктора, онколога — особенно. Их забывчивость — следствие стресса.  С равными консультантами ситуация совершенно иная. В этом словосочетании главное слово «равный», а не «консультант». Они на одном уровне, пациент не боится, пациент скажет равному то, чего не скажет врачу. Кроме того, у врача всегда напряженный график, и он, к сожалению, не может с каждым пациентов беседовать по часу. А это немаловажный аспект в лечении абсолютно любой патологии. Беседа пациента с врачом, доверие, которое возникает между ними, обеспечивает наилучший результат лечения. Мы это понимаем, и рады, что у нас появились помощники, которые могут быть связующим звеном между нами и пациентами. Иногда благодаря равному консультанту мы можем получить ту информацию, которую нам пациент никогда не скажет, он ее забудет или упустит, как малозначительную, но которая чрезвычайно важна для его лечения».

Равный консультант Анна Айнетдинова, фото Игорь Харитонов

 3. Это разговор и общение на равных

«Сначала была идея, что равный консультант будет общаться с пациентками тет-а-тет. Мы решили это видоизменить и сделать общение совместным по типу «клуба по интересам» — звучит грубовато, но суть такая. Вот женщины с диагнозом, вот равные, они разговаривают о том, что интересно всем. Такой формат подсказала сама жизнь. Во-первых, госпитализированные женщины существуют в одном пространстве, они общаются, советуются и поневоле становятся друг для друга в какой-то степени равными консультантами.

И вот тут появляется еще кто-то, у кого онкология в анамнезе, и говорит, что у нее болезнь установили 5 лет назад, 10 лет назад.

И этот человек живой пример того, что рак — не приговор. Я тоже говорю об этом больным, но мои слова имеют намного меньший эффект, чем непосредственная встреча с бывшей пациенткой, которая — вот я перед вами! — всем своим видом показывает, что победить болезнь возможно, как и возможно качественно жить с диагнозом.

И второе. Пациентов, как правило, интересуют одни и те же вопросы — о белье и протезах, об оформлении инвалидности, о преодолении последствий химиотерапии, о приятии своего изменившегося тела, об интимной жизни. Кто-то артикулирует вопрос, кто-то только подумал об этом, но равный им отвечает, они могут обсуждать любые темы, вместе сомневаться и вместе находить ответы. В результате получают разностороннюю и многообразную информацию. Пациентки очень позитивно реагируют на такие встречи, не было случая, чтобы кто-то отказался. За три месяца более ста человек приняли участие в групповых занятиях». 

«Тем врачам, кто сомневается в целесообразности равного консультирования в онкологии мне бы хотелось дать совет — попробуйте поговорить с равным консультантом, поставив себя на место пациента. Посмотреть на ситуацию с необычного для врача ракурса — это сложно, но возможно. Включить в себе эмпатию, эмоцию, человечность. Да, действительно, в какой-то момент онколог, пропускающий через себя десятки, сотни больных, становится жестким, это нормальная защитная реакция, но нельзя застывать в ней навсегда. Эмоциональная холодность не должна стать стилем общения с пациентом. И равный консультант в какой-то мере помогает врачу это почувствовать.  

К пациенту часто относятся как к объекту — носителю болезни, с которой и надо бороться. Для меня пациент — всегда субъект, то есть человек, который попал в беду.

И если мы хотим достичь в лечении положительного результата, то врачу нужно включаться! У каждого доктора свой опыт,  но есть закон: чем больше проходит через тебя людей, тем более многовариантным и разнообразным становится твое общение с пациентом. Кому-то можно улыбнуться, с кем-то быть строже, а иногда надо и чуть поднять голос, чтобы привести пациента в нужную для контакта психологическую норму, в противном случае он просто ничего не слышит. Поэтому да, любой пациент — это субъект со всем спектром эмоций и переживаний.  Особенно это очевидно в те первые минуты, когда женщина узнает о своем диагнозе. Ее самые страшные опасения подтвердились: «Почему это у меня?! Я же не пила, не курила, вела здоровый образ жизни, почему?». И эта реакция не зависит от возраста, она вообще ни от чего не зависит. У меня были 90-летние пациентки, которых просто накрывало страшное ощущение несправедливости, они говорили, что хотят жить и совершенно не готовы к такому повороту событий. И были совсем молодые. Вот как объяснить 25-летней девочке, почему у нее рак молочной железы? Как ответить на ее вопрос? А ответить надо».

Личный выбор

Гурам Кветенадзе всегда мечтал быть врачом, так и сказал отцу в четыре года. А пятнадцатилетним подростком поступил в медицинский институт. В 90-е годы, когда в стране ломалась жизнь и девальвировались ценности, в какой-то момент и он сдался, решил, что, может, и не стоит быть врачом и надо подыскать другую профессию? Вот только надо доучиться, окончить институт, чтобы папу не расстраивать. На последнем курсе случай привел его в ординатуру, и студент Кветенадзе выбрал кафедру онкологии: «Мне почему-то тогда казалось, что она самая простая». Думал, что это ненадолго, но через полгода учебы и работы интерном в институте Герцена, он понял, что уже не может уйти. Что это не он выбрал свое дело, а оно его.

Шестнадцать лет в профессии вмещают тысячи пациенток, операций, приемов, консультаций, разговоров и этот вечный проклятый вопрос «Почему?», на который он должен ответить… Территория боли и надежды. «Если совсем честно, то, конечно, в глубине души, я страшусь эмоционального выгорания. Я не хочу делать свою работу механически. Хотя, конечно, можно и так. Есть стандарты, и российские, и мировые, где все расписано: что и как должен делать врач-онколог и особенно маммолог. Но это уже личный выбор каждого».

Проект “Развитие равного консультирования в сфере онкологии женской репродуктивной сферы” реализован благодаря гранту Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.